![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
wildmanОбманутый
Но тут я родился и понял,
что меня обманули
Он лежал на холодном бетоне и ждал, когда надо будет нажать на спуск. В перекрестии прицела мелькнула тень, Виктор поймал её снова и нашёл висок. Удар в плечо и лёгкий сухой щелчок. На него снова накатили воспоминания, когда-то мучительные, а теперь привычные, как винтовка – часть его самого.
Он снова был мальчишкой, вторым, но равным сыном потомственных богатых бездельников, и вскоре ему предстояло стать таким же, как и его родители.
Однако, извечное мальчишеское любопытство преподнесло ему подарок: как-то раз, забравшись на чердак на вилле у деда, он обнаружил несколько коробок с фотопринадлежностями, и главное, пару древних (на бумаге!) книг по фотоделу… Вдвоём с дедом они целыми днями чистили, смазывали и перебирали фотоаппараты, проникали в тайны приготовления реактивов. Виктор заболел фотографией, он на всё смотрел через видоискатель фотоаппарата. Когда подошли к концу запасы плёнки, бумаги и реактивов, дед оплатил столь необычный заказ на заводе химсинтеза.
Ровесники смеялись: "старьё, древность, ни цвета, ни объёма!" И верно, Виктор не признавал цветных плёнок, а современные голокамеры казались издевательством над сутью вещей – можно рассмотреть со всех сторон, повертеть кристалл – "голо" повернётся – вот оно, бери! – но картинку не схватишь.
Он вырос, его признали в свете, хотя и с ярлыком чудака, родители оставили наследство, он мог ничего не делать, и он продолжал фотографировать. Завод исправно поставлял продукцию по вперёд оплаченному заказу. Он пропадал в заповедниках, бывал на планетах-колониях, часами висел в космосе – деньги разрешали всё. Но они Виктора не интересовали, ему нужны были только кадры. Он мог часами сидеть на ветке дерева в скрадке, идти под дождём, лежать в болоте ради одного удачного кадра на всю плёнку, странная длина которой – 36 кадров – пробилась через полтора века.
И вот теперь он лежал на крыше здания, выжидал момента для пары отточенных движений – повести оптикой прицела и нажать спуск. Даже звук выстрела похож на щелчок затвора фотоаппарата, очень похож… Он не знал, что это сделано специально. Виктор не мог знать того, что знали спецы особого отдела – из таких, как он – случайных фотографов-самоучек – после несложной психокоррекции получаются лучшие снайперы.
© http://pforum.www.photosight.ru/pforum/showthreaded.php?Cat=&Board=photo_baiki&Number=213956
Но тут я родился и понял,
что меня обманули
Он лежал на холодном бетоне и ждал, когда надо будет нажать на спуск. В перекрестии прицела мелькнула тень, Виктор поймал её снова и нашёл висок. Удар в плечо и лёгкий сухой щелчок. На него снова накатили воспоминания, когда-то мучительные, а теперь привычные, как винтовка – часть его самого.
Он снова был мальчишкой, вторым, но равным сыном потомственных богатых бездельников, и вскоре ему предстояло стать таким же, как и его родители.
Однако, извечное мальчишеское любопытство преподнесло ему подарок: как-то раз, забравшись на чердак на вилле у деда, он обнаружил несколько коробок с фотопринадлежностями, и главное, пару древних (на бумаге!) книг по фотоделу… Вдвоём с дедом они целыми днями чистили, смазывали и перебирали фотоаппараты, проникали в тайны приготовления реактивов. Виктор заболел фотографией, он на всё смотрел через видоискатель фотоаппарата. Когда подошли к концу запасы плёнки, бумаги и реактивов, дед оплатил столь необычный заказ на заводе химсинтеза.
Ровесники смеялись: "старьё, древность, ни цвета, ни объёма!" И верно, Виктор не признавал цветных плёнок, а современные голокамеры казались издевательством над сутью вещей – можно рассмотреть со всех сторон, повертеть кристалл – "голо" повернётся – вот оно, бери! – но картинку не схватишь.
Он вырос, его признали в свете, хотя и с ярлыком чудака, родители оставили наследство, он мог ничего не делать, и он продолжал фотографировать. Завод исправно поставлял продукцию по вперёд оплаченному заказу. Он пропадал в заповедниках, бывал на планетах-колониях, часами висел в космосе – деньги разрешали всё. Но они Виктора не интересовали, ему нужны были только кадры. Он мог часами сидеть на ветке дерева в скрадке, идти под дождём, лежать в болоте ради одного удачного кадра на всю плёнку, странная длина которой – 36 кадров – пробилась через полтора века.
И вот теперь он лежал на крыше здания, выжидал момента для пары отточенных движений – повести оптикой прицела и нажать спуск. Даже звук выстрела похож на щелчок затвора фотоаппарата, очень похож… Он не знал, что это сделано специально. Виктор не мог знать того, что знали спецы особого отдела – из таких, как он – случайных фотографов-самоучек – после несложной психокоррекции получаются лучшие снайперы.
© http://pforum.www.photosight.ru/pforum/showthreaded.php?Cat=&Board=photo_baiki&Number=213956
